На страницах «Медицинской газеты» Болеслав Лихтерман, д.м.н., профессор кафедры философии и истории медицины 1-го МГМУ им. И.М. Сеченова, настоятельно рекомендует тем, кто решил посвятить свою жизнь медицине, прочесть книгу К. Ливанова «Записки доктора 1926-1929». По его мнению, она занимает почетное место в одном ряду с рассказами А.П.Чехова, «Записками врача» В.Вересаева и «Записками юного врача» М.Булгакова.
Больные и врач в российской провинции
Доктор Константин Александрович Ливанов (1874-1942) родился в многодетной семье священника в селе Александрова Пустынь Рыбинского уезда Ярославской губернии, окончил Рыбинскую мужскую гимназию, затем Ярославскую духовную семинарию, а в 1901 г. - медицинский факультет Императорского Юрьевского университета. Работал земским врачом в Ярославской губернии до 1907 г., когда был на год посажен в одиночную камеру рыбинской уездной тюрьмы за принадлежность к запрещенному Крестьянскому союзу. После освобождения занялся частной лечебной практикой в Рыбинске, с началом Первой мировой войны назначен на должность старшего врача и начальника военного лазарета на 80 коек, а после окончания Гражданской войны вернулся к частной практике, работал врачом в поликлинике им. Семашко. Старший сын К.Ливанова, увлекавшийся математикой, подсчитал, сколько пациентов прошло через отца – получилось около 200 тыс. посещений. Весной 1930 г. по обвинению в контрреволюционной агитации против колхозов и массовой коллективизации К. Ливанов был арестован и заключен в местную тюрьму, откуда год спустя постановлением Особого совещания при коллегии ОГПУ выслан в Казахстан, перенес там инсульт с развитием паралича и афазии. Стараниями жены переведен в Рыбинск, где провел 10 лет « в неподвижности и немоте». Реабилитирован посмертно в мае 1957 г.
Отрывки из дневника доктора Ливанова под заголовком «Без Бога» были впервые опубликованы в 2002 г. в журнале «Новый мир», и были высоко оценены А.И.Солженицыным. «Издание их отдельной книгой — дело, надеемся, недалекого будущего», - отмечалось в предисловии к публикации. Ждать пришлось 15 лет. В рецензируемом издании «Записки» впервые публикуются в полном объеме, в серии «Эхо эпохи: дневники и мемуары» (Ливанов К.А. Записки доктора (1926-1929). – Рыбинск: Издательский дом «Рыбинскъ», 2017. – 216 с. Тираж 1000 экз). Им предшествует вводная статья заместителя председателя совета Рыбинского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры А.Б. Серебрякова. «Из разрозненных отрывков складывается широкая общественная панорама, наполненная духовной атмосферой, в которой пребывал Рыбинск и вся провинциальная Россия в середине 20-х годов прошлого столетия», - пишет он.
Доктор Ливанов в школьной тетради фиксирует случаи из своей врачебной практики, цитирует Библию, античных и современных авторов, особенно писателя В.В.Розанова («Записки» открываются цитатой из «Уединенного»). Не без юмора приводит новые имена: Владлен, Ледав, Луначара, Дзерж, Джера, Бухариза, Марксина, Ревмира. Описывает пьянство, насилие, нужду, размышляет о браке. “Мужики пьянствуют, а бабы аборты делают — вот и вся наша теперешняя распоганая жизнь!”, —приводит он слова одного из больных. Прямая речь пациентов доктора Ливанова наглядно иллюстрирует состояние социума. Например: “Как человек, сведущий в медицине, ненавижу я мочевую кислоту, от которой организму получается зло сверхъестественного масштаба. Ну, это между прочим, а главное, с чем я к вам обратился, — это боли у меня в правом подреберье, те самые, которые бывают при воспалениях печени, так называемых циррозах, при некоторых душевных и нервных состояниях. Между прочим, нет ли у меня миокардита или эндокардита как происходящих от греческого языка? Не принимать ли мне йод, который содержится в большом количестве в морских водорослях? Или, может быть, лучше белладонну в небольших, конечно, дозах, как советуют лучшие медицинские авторитеты? Впрочем, в этом вопросе я всецело буду согласен с вашим мнением как авторитетного диагноста и прогноста, тоже слова природы греческой...”. Другой случай: “Революция несчастная! Вот все с нее и хвораю... только уж вам и говорю, потому мы считаем вас не за человека, а как бы за ангела”. А вот услышанный в амбулатории разговор: “Сколько больных?! И откуда они берутся?” — “Откуда? А жизнь-то какая — из-за жизни больше и больных!”. Или сценка, знакомая любому, кто хоть раз сидел на амбулаторном приеме: “Потрудитесь, товарищ Ливанов, осмотреть меня: страдаю головными болями и вообще желаю весь осмотреться”. — “Но ведь вы ко мне на прием не записаны, без записи я не могу вас принять”. — “Какие еще тут записи, я работать не могу, у меня голова болит, и весь я нездоров!” — “Понимаю, но нужно соблюдать заведенный порядок: нужно записаться в очередь к врачу — ко мне не попали, запишитесь к другому: он вас примет, может быть, и вне очереди”. — “Прошу без наставлений — я сам знаю, к какому доктору идти, и требую, чтобы вы меня осмотрели!” — “Я уж вам сказал, что не могу вас принять и почему, уходите, не отнимайте время у записанных...” — “Так, так, по-ни-маю! Это тебе не нравится, что я назвал тебя товарищем... так и запомним: контр-ре-во-люция, значит!..” — “Вы что же, сюда пришли провокацией заниматься? Убирайтесь вон!!” — “Ах вот как, я, значится, провокатор, по-твоему, — ну хорошо же, я тебе припомню, милый друг! (Грозит пальцем.) Ты у меня всю жизнь будешь помнить, как я тебе отомщу”.
1920-е годы, эпоху НЭПа принято считать временем относительного благополучия. Но послушаем, что говорят доктору больные: “Пища у нас очень плоха — один только хлеб. Найдется когда луковка, так уж это большая радость... Посыпешь сольцой, и поешь, и Бога поблагодаришь!”. Другая запись в дневнике: «Крестьянин Мологского уезда страдает коликами в животе и кровавым поносом. Объясняет свою болезнь тем, что вместо хлеба приходится есть месятку (корм для скота с отрубями – Б.Л.). В их деревне и в окрестных таких заболеваний много и по той же причине». Вот запись от 23.Х.1928 г.: «За последний месяц ежедневно обращаются ко мне больные с просьбами о рецептах на муку, манную крупу и рис: “Хлеб, что выдают, есть невозможно: кислый, клейкий, в рот не лезет, а как поешь — весь живот изрежет”, “Молока покупать не на что, а чем без молока кормить ребят: никаких круп не дают”, “Уж вы вместо лекарства-то напишите, сделайте милость, рецептик на мучку беленькую, а если можно, то и на манную крупу: все и болезни-то наши от голода, как бы ели хорошо, и к докторам бы не ходили, не беспокоили бы их”, “Уж вы мне скажите, доктор, откровенно: стоит принимать лекарства, когда пищи нету?”… Доктор Ливанов пользовался безграничным доверием своих больных: «Уж я вам покаюсь: чтобы не идти в Красную армию, водки настоял с перцем и борной кислотой да и выпил. Два месяца прошло, а все поправиться не могу».
Он отмечает безграмотность коллег: «Врач в больничном листке пишет: «улудьшение» (улучшение)». Больные такого же мнения: «Какой у нас доктор?! Пощупал да в книжку посмотрел, опять потрогает – снова в книжку. «Нет, думаю. – Дело неладно, надо в город ехать к настоящему доктору»; “Ухо заложило, а боюсь к ушному-то идти: уж больно он гордый!”; «Что же у нас-то так-то не лечат: и не осматривают, и не ослушивают? Подойдет эдак со смешком, похлопает по плечу да и даст каких-то желтых капель». «В больнице врач предлагает больной уходить домой. «Всё равно, говорит, помирать: што дома, што здесь, а нам, говорит, место нужно» - написано 90 лет назад, но удивительно похоже на то, что происходит в российских больницах сегодня. О врачебной этике новоиспеченные эскулапы преставления не имеют, не стесняясь дискредитировать своего коллегу перед больными: “Уж вы не обидьтесь, господин доктор, если я вам вот что скажу: не любят вас доктора и уж чего не говорят про вас... И лекарствами будто старыми лечит, а новых не признает, и на лучи не посылает, а если к нему идут, так это колдовство какое-то. И почему, мол, его любят как-то по-особенному, в отличку от всех — понять невозможно! Со всякими болезнями к нему идут, а настоящих специалистов обходят! Ему не надо, говорят, доверяться — он отсталых взглядов держится”.
Ливанов действительно любил применять народные средства. В «Приложениях» дан очерк-воспоминание Алексея Золотарева, посвященный Константину Ливанову. «Народную медицину он ставил очень высоко, прислушивался к мнению и лечебным навыкам деревенских баб и вслед за гением Пастером мог бы повторить его знаменитые слова: «Я только научно подтверждаю и обосновываю то, что знает любая деревенская женщина либо хорошая хозяйка». Так, помню, он лечил меня очень удачно меня и во время рецидива чахотки, и от всяческого рода нарывов и прыщей народными средствами, главным образом – коровьим маслом», - отмечает Золотарев.
Кроме того, здесь же опубликованы «Четыре речи молодого священника-вдовца» Александра Ливанова (отца К. Ливанова). Там, в частности, говорится, что покойная матушка была оспопрививательницей, «причем за труды и хлопоты довольствовалась только теми приношениями, какие в самых скромных размерах предлагались ей усердием родителей; но во многих случаях эта услуга человечеству делалась даром, по бедности крестьян».
Удивительно, что, несмотря на ужасы окружающей жизни, Константин Ливанов остается оптимистом. Вспоминаются библейские строки: «И свет во тьме светит». Вот запись от 6.XI.1929 г.: «Рано утром вызвали меня к больному профессору полит[ехнического] института С. А. Алексееву-Аскольдову (профессору из Петербурга, специалисту в области западноевропейской философии – Б.Л.). Колоссальное желудочно-кишечное кровотечение — вероятно, на почве язвы желудка. Профессор сослан в Рыбинск на три года. Живет вдвоем с другим ссыльным. Комнатка маленькая, в частном доме, плата 20 рублей в месяц. Профессор лежит на неудобных козлах, жесткий тюфяк, тощая подушка. Питание плохое, заработков никаких. Для ухода за больным приехала его дочь, девушка 18 — 19 лет. Треть комнаты занимает стол с разными принадлежностями для производства кукол (заработок второго ссыльного студента-медика). В углу на полу тюфяк (вернее, мешок, набитый соломой). На нем спит дочь профессора. Все трое удивительно милые, кроткие люди. Настоящие христиане. Профессор — последователь Вл. Соловьева, тонкий знаток и ценитель Достоевского, Розанова, А. Белого. Красивое, одухотворенное лицо в рамке белых волос, что-то от Соловьева в нем. Невольно думается — есть какой-то глубокий провидческий смысл в том, что такие люди рассеиваются по лицу земли Русской».
Книгу К. Ливанова «Записки доктора 1926-1929» можно приобрести в интернет-магазине издательства www.yarkniga.ru
На снимке: К.Ливанов (фото 1912 г.).
